Соотношусь ли я с людьми и учениями, которые под каждым кустом видят сидящего Будду, а на каждом фонарном столбе распятого Иисуса Христа? Все эти игры души: общение с ангелами или демонами, исцеляющие биополя, транссерфинг реальности, в конечном итоге, всего лишь изощренное разумом бегство от нее. Нам так трудно принять эту страшную мысль, что мы периодически погружаемся в неясное томление, что-то вроде «тоски по Небу», и часто начинаем оплакивать утерянную духовность. Сможем ли мы принять бессмысленность любых односторонних подходов и ультимативных религиозных трендов, не побоявшись остаться в «Пустыне нашей Души»? Можно допустить, что Будда все же может быть найден под любым деревом, но скорее всего, это случится в чьей-то конкретной голове, при том, что этот Будда останется образом, вариантом манифестации невыразимо большего и непостижимого.
Мы, рожденные под сенью Всевышнего, выраженного образом Христианского Бога, который оформлялся и впитывался душами в течение каких-нибудь полусотни поколений, снова и снова упираемся в его Величие. Значительную часть нашей жизни нам должно укреплять наше маленькое я, нашего самостного карлика, чем-то отдаленно напоминающего Сущность Истинного Антропоса. Но если этот карлик замыкает на себя весь мир, то он становится уязвимым, конечным, и плоским. Наш путь лежит за пределы нашего я, через контакт с «другим», с Высшим Я, туда, к Самости и к жизни, посвященной цели служения другому человеку, людям, Человечеству. Наши бесконечные «я», «мне» и «мне» способны в итоге придушить надежду на развитие и смысл. Опираясь только на самих себя, мы так и будем натыкаться на стенки нашего априори ограниченного «дома», будем слезно ощущать себя, загнанными в угол, ущербными и ничтожными, задыхаясь от вопроса: «зачем я живу?», вместо вопроса «чего Оно (Высшее «Не-я») хочет от меня?» «Куда мне идти?» и «Куда Ты ведешь меня?» — качественно отличные вопросы.
Я не верю, я знаю, что там, за границами нашего эгоистического мирка – Бесконечность Самости и Смысла. В нашей примитивной пещерке, мы становимся зачуханными себялюбивыми индивидуумами, которых периодически поташнивает от собственного фальшивого величия и значимости. Замыкаясь в собственном маленьком мире, мы начинаем отрицать смысл, вечность и правду: за пределами наших заблуждений и иллюзий – огромный мир, проникновение в который возможно, при условии признания важности установления связи с «не-я», с Самостью и с «не-Самостью», с иным, другим, с Реальностью по ту сторону мирской суеты.
Живя, я признаю, что тот, кто хотя бы во что-то верит, наверное, более сладко засыпает по ночам и имеет более поступательное жизненное развитие, осмысленность существования. Пусть даже если это подготовка в течение всей жизни к недоказанному вечному плаванию по иным мирам. Целеполагание за пределы пути смертного человека продлевает жизнь. Только вот самым тяжелым испытанием станет горькое осознание того, что саму цель, а также ее истинность и оправданность предстоит изобрести ему самому и в одиночку, если он отважится прожить свою жизнь не слепым кротом.
И что из того, что кто-то из нас успокаивается и воодушевляется не людскими поступками и достижениями, не умными мыслями или трепетом религиозного вдохновения, а строгими законами Вселенной, активным воображением будущих полетов в дальний Космос, когда сознание устремляется не в какой-то там «планетарный космос» Даниила Андреева, не в долгий поиск Нирваны, а обращается к божественному величию вполне материального Космоса, пусть даже и навсегда утерянному для его ничтожно короткого земного существования…
Человеку всегда будет трудно свыкнуться с мыслью: чтобы он ни делал, куда бы ни стремился успеть, он ультимативно и неизбежно опоздал, уже с рождения…
(А.В. Можаров «Book of SA»)
Нет Ответов