«Огонь Любви, чьи слова не знают сна, и нет у него даже
самой простой кочерги, чтобы вовремя поправить поленья.
Он превращает тело человеческое в удлиненное прозрачное стекло,
где видна объятая пламенем саламандра, проникшая в самое сердце».
(Габриэла Мистраль, «ОГОНЬ»)[3]
1. Calcinatio и эра Водолея.
С точки зрения психологических коррелятов алхимических операций данная статья отражает, главным образом, вопросы, связанные с calcinatio. Психология calcinatio может символизировать теневые стороны психики, человеческие страсти, огонь любви, жертвоприношение, кровь, дьявола, ад, дух глубин, оргастические состояния, экстаз, и т.д. Calcinatio немыслима без огня, который, в своем более широком смысле, является выражением психической энергии, как индивидуальной, так и коллективной. В своей работе «Психе и материя» Мария-Луиза фон Франц исследует психоидный уровень, место, где соединяются и взаимодействуют психический и материальный аспект Бытия, и где может себя проявлять «акаузальная упорядоченность», которая непосвященными может восприниматься как хаос [4]. Фон Франц вслед за Юнгом полагает, что на этом уровне происходит взаимопроникновение двух реальностей, порождая синхронию. Стефен Волински в своей книге «Дао Хаоса» ссылается на гипотезу Дэвида Бома, в которой рассматриваются два порядка Вселенной. Первый неявный порядок – это первоначальное поле. «Второй неявный порядок, где частицы и пространство воспринимаются как единая субстанция, содержит информацию, организующую всю систему». Далее Волински пишет: «Когда непроявленное (поле) и проявленное (хаос) воспринимаются как нечто единое, второй неявный порядок становится доступным, и из этого единства возникает новый порядок. Все мы способны ощутить, что мы сопротивляемся хаосу; мы пытаемся упорядочить хаос, и тогда нам кажется, что наша жизнь имеет смысл, наш мир имеет смысл, Вселенная имеет смысл. Но пытаясь справиться с хаосом и упорядочить причудливую игру случая, мы тем самым создаем жесткие изолированные структуры…» [1]
Часто в огне calcinatio сгорают старые формы и ригидные структуры. Видимо, огонь calcinatio в наши дни становится тем аспектом психического, который все чаще вырывается не только через индивидуальное бессознательное, но и синхронизируется с современным положением дел на нашей планете: глобальное потепление, волны жара, накрывающие все более обширные пространства Земли, активная вулканическая деятельность, пламя пожарищ, и все более высокий градус психической топки перенаселенных мегаполисов и территорий. На Пражской конференции IAAP «Анализ и активизм» в декабре 2017 года, многие участники посвятили свои доклады наступлению эры высоких технологий, экологической проблематике, превратностям и возможностям глобальной интернет сети, катастрофической ситуации с беженцами и другим современным вызовам, но больше всего говорилось о всеобщем чувстве хаоса и потерянности, охватившее человечество. Речь идет о том, что все труднее найти подходящий групповой и социальный контейнер для проявлений цивилизационной Тени в наступающей эре Водолея. Последние десятилетия аналитическая психология все больше всматривается в социальные явления и политику, потому что они, в конечном итоге, выражают процессы в глубинах бессознательного. Важно отметить, что в своей книге «Эон» Карл Юнг, исследуя бессознательное уходящей эпохи Рыб, оставляет нас с большим количеством вопросов относительно наступления нового эона [8]. И, видимо, всем нам потребуется много мужества, чтобы научится жить в хаосе и огне новой эпохи.
В Красной книге Юнга есть много пассажей, относящихся к тематике огня и хаоса. Я позволю привести здесь один отрывок. «Если я принимаю низшее во мне, я сажаю зерно в почву Ада. Это зерно неразличимо мало, но древо моей жизни растет из него и соединяет то, что Внизу с тем, что Вверху. На обоих концах огонь и пылающие уголья. Верх веет огнем, как и Низ. Меж невыносимых огней прорастает твоя жизнь. Ты повешен меж двух полюсов. Неизмеримо пугающим движением натянутая подвеска качается вверх и вниз. Потому мы боимся наше низшее, ибо то, чем человек не обладает, навеки едино с хаосом и совокупно с его загадочными приливами и отливами. По мере того, как я принимаю низшее во мне — а именно то красное раскаленное солнце глубин — и, таким образом, становлюсь жертвой путаницы хаоса, высшее сияющее солнце тоже поднимается. Потому тот, кто стремится к высшему, находит глубочайшее» [9]
Тот, кто встал на путь Глубин будет вынужден смотреть в них с бесстрашием, но двигаться с величайшей осторожностью. Работа с клиентами, переживающими свой уникальный «огонь страстей», учит нас этому. Идеи избранности в юнгианской парадигме будут растворяться и дальше, оставляя все меньше места как буржуазно-салонным подходам, так и духовно-мистическим подходам эры Рыб. Мы будем вынуждены искать Бога и идти к Самости в пределах нашей обыденности и оголенности перед лицом жесткой правды человеческой натуры и стремительных внешних изменений. Важным остается вопрос нашего отношения к новой реальности: будем ли мы стоять поперек этого потока, продолжая базировать свою жизнь на ценностях прошлого, или мы отдадимся этому потоку, например, начнем, наконец, воспринимать внешний мир и мир через Хаос и его акаузальную упорядоченность. Я не могу согласиться с теми коллегами, которые пытаются выделить «особую» группу клиентов и «особую» категорию запросов, «подходящих» под юнгианский анализ. Такой подход ведет нас назад, к тому, что мы уже прожили, т.е. к разделению. Эон Водолея – это поток, в котором человеческая душа – это единица, содержащая в себе множественность, вынужденная адаптироваться к всевозрастающей изменчивости, непредсказуемости, смешению верха и низа.
В своей работе «Миф Юнга для современного человека» Мария-Луиза фон Франц особо подчеркнула слова основателя аналитической психологии, сказанные им после торжества по поводу своего 80-ти летия, данного не для пафосной элитарной психологической публики, а для простых людей, соседей, и всех «важных» и «неважных», пришедших его поздравить: «Да, это те люди, которые продолжат мою работу, простые индивиды, которые страдают и ищут, и которые стараются применять мои идеи всерьез в своих собственных жизнях, а не те, кто удовлетворяют тщеславие, проповедуя их другим» [6]. Двадцатый век остался позади. Мы должны идти дальше, взяв с собой все самое ценное и живое из учений Юнга и его последователей.
2. Вкус пепла на губах.
Через «огонь страстей», мы познаем Того, Кем мы являемся. «Если нет испытания огнем, нет доказательства, что вещество возможно. Огонь отделяет постоянное и существенное от временного и изменчивого» (Парацельс) [7]. Что нам делать, если человек хочет раскрыть глубины своих страстей, или он пришел к нам уже с набором последствий этого раскрытия? Как далеко мы готовы его сопровождать в поиске себя и своих границ? Что нам делать, если на пути индивидуации клиент прямиком шагает в свой личностный Ад или подходит слишком близко к краю пропасти? И какую цену он готов заплатить, чтобы лицом к лицу встретиться с своей самой темной Тенью? Здесь я хотел бы говорить об этом. Клиенты, чей материал здесь будет изложен, дали свое согласие на его использование. Однако, мне все же пришлось его переработать ради сохранения конфиденциальности. Любые аналогии прошу считать совпадением.
Ивану было 25 лет, когда он пришел в терапию. Один из тысяч молодых людей, приехавших какое-то время назад «завоевывать» Москву, в надежде укрыться в этой «пропасти страстей» от провинциальной гомофобии. Нельзя сказать, что его сексуальный опыт с девушками был неудачным. Как минимум дважды он жил гражданским браком, и даже подумывал стать отцом, но что-то каждый раз выводило его из этих отношений. Это что-то, давно осознанные, но как показал его запрос, крайне амбивалентные гомосексуальные желания. Вот его сон за несколько дней до начала терапии:
Я нахожусь в огромном светлом Храме. Идет какая-то посвятительная церемония, которая имеет отношение ко мне. Меня окружают то ли монахи, то ли священники в светлых одеяниях. Среди них только молодые мужчины. Я сам тоже одет в нечто светлое, больше похожее на длинную ситцевую рубашку. Двое монахов подводят меня к странной конструкции, которая напоминает небольшой орган, состоящий из семи изогнутых, красиво украшенных труб, они соединены и переплетены между собой. Я должен исполнить семь гимнов Богородице. Для этого я должен дуть последовательно в каждую из труб, при этом каждый раз издается уникальная мелодия (гимн), который подхватывается храмовым хором. Меня переполняет восторг и эйфория. Они усиливаются с каждым гимном. После финальной седьмой трубы мне подносят на большом блюде какой-то светлый порошок, насыпанный горкой. Во сне я не могу определить, что это за порошок. Я знаю, что это заключительная часть церемонии: мне необходимо его съесть. Я пробую его на вкус, и осознаю, что это пепел. Я просыпаюсь и мне кажется, что даже после пробуждения я все еще ощущаю вкус пепла на губах…
По вечерам, когда Ивану становилось одиноко в своей съемной квартире, его начинала наполнять жажда страсти. Подогреваемая просмотром гей-порно, это страсть приводила его в состояние исступления. Он терял голову и через какое-то время обнаруживал себя в лабиринте одной из московских гей-саун (современный Храм). Лабиринт в гей-сауне – это место для обезличенного секса. Удовлетворенный, он возвращался домой, а на утро он попадал во внутренний конфликт, в эмоциональную смесь стыда, самоуничижение за безвольность, страха божьего наказания и спидофобии. Часто он бежал в православный храм, что только усиливало его конфликт. Сколько бы раз он не целовал иконы или руки батюшек, успокоение все равно не приходило. Этот круг продолжался с завидной постоянностью в течение нескольких лет.
Проблема Ивана состояла в том, что он бежал не к своей страсти, а от нее. Он не смотрел ни в глаза реальности, ни в глаза мужчинам, с которыми вступал в сексуальные отношения. Обезличенность этой страсти обеспечивала Ивану обсессивно-компульсивную динамику, бег по кругу, повторяющееся вхождение в процесс инициации, никогда не доводимой до конца. В этом проглядывались признаки как парциальной любви, так и избегание взрослой эмоциональной связи с объектом. Иван, разумеется, бессознательно искал посвятительную энергию Отца, но попадал в храм Уроборической Матери. В гей оргиях нет женщин, они там не нужны, они будут лишними на этом сакральном празднестве Великой Матери, которая с тайной улыбкой на губах умиляется «подношениями» молодых фаллосов, сгорающими в топке раскаленной печи ради Нее. Эрих Нойманн замечательно описывает это в «Происхождение и развитие сознания», описывая оргазмический характер культов молодых богов Адониса, Аттиса, Диониса: «Для молодого бога, с его слабо развитым эго, позитивный и негативный аспекты сексуальности — опасно близки друг к другу… В экстазе он уступает свое Эго и возвращается в вагину Великой матери» [10]. Сон Ивана заканчивается пеплом calcinatio, смысл которого придет к нему позднее.
Мы двигались от инцеста к реальным отношениям с мужчинами. Когда Иван, наконец, встретился с глазами партнера, и вступил в эмоционально близкие отношения, он понял, что из-за своего негативного материнского комплекса ни с одной из его девушек он не состоял в эмоциональной связи, он не доверял им, не пускал внутрь. С парнями это произошло. Через год терапии с ним случился качественный скачок, который отразился на всей его жизни. Клиент попал в экстатическое переживание через трансформирующее сновидение, в пространстве которого он получил солярную инициацию. В этом сне он попадает в яркоосвещенное цилиндрическое пространство, в котором каждый уголок освещен всепроникающим солнечным светом. На круглой кровати он оказывается в интимной связи с мужчиной, который по внешности напоминает его отца. Но эта связь наполняет сновидца не сексуальными переживаниями, а чувством счастья, единения, наполненности. Иван проснулся с ясным переживанием, что объект в постели вовсе не был человеком. Этот сон можно рассмотреть в лучших алхимических традициях, как малая конъюнкция отца и сына. Этот сон услилил апполинистические и сознательные части личности Ивана. За относительно короткий срок после этого сна, он стремительно повзрослел. Энергии Отца делали свое дело, но притяжение Уроборической Матери, поляризуясь, только усилилось.
Иван прекратил свои походы в “гей-храмы”, пытаясь выстроить доверительные отношения с партнером, но его страсти никуда не ушли, они лишь на время утихли. Он существенно расширил свои контакты в ЛГБТ среде. И несмотря на то, что его целью стало построение взрослых отношений, ему приходилось подавлять свои желания. Однажды я почувствовал, что он отдалился. Он с удовольствием описывал свою социальную и личную жизнь, продвижение в карьере, но что-то в его нарративе ускользало, утаивалось. Он попросил короткий месячный перерыв в терапии. Я подумал, что Иван что-то задумал, о чем он не хотел делиться с аналитиком. Мы договорились о перерыве на месяц, но он появился через две недели, измененный, взбудораженный.
Как оказалось, он познакомился с новыми ребятами, которые уговаривали его поучаствовать в неком закрытом мероприятии. Он не хотел мне говорить об этом, потому что ему казалось, что я буду очень встревожен, и посчитаю, что это будет шаг назад. Как взрослый мальчик, он хотел испытать нечто новое, а уже потом поставить меня перед фактом. Этот новый опыт заключался в посещении гей-оргии, в которой участвовало несколько десятков парней и мужчин. Разумеется, после гей-сауны, это был несомненный «апгрейд Великой матери»: около сотни совокупляющихся мужских тел, многие из которых находились под наркотиками. Иван признался, что первый раз в жизни окунулся в настолько сильный огонь страсти; правда, категорически отказался что-либо принимать из химических агентов. Ниже я сделаю небольшое отступление.
Другой мой клиент в деталях описывал свое посещение гей-фестиваля под Барселоной, который ежегодно проводится и собирает тысячи участников. Как правило, он длится несколько дней в огромном аквапарке. Клиент описывал свои ощущения от танца среди сотен полуобнаженных, накаченных тел, ритмически двигающихся, многих в экстазе, в том числе наркотическом. Он также описывал свое посещение закрытых зон этого фестиваля, где разгоряченные участники вступали в половую связь. Он говорил мне о том, что чувствовал себя освобожденным от страхов, от общества, полностью отдавшим себя своим страстям. Когда я слушал его, я представлял огромное количество психической энергии, аккумулировавшейся и сбрасываемой куда-то. На что она направлена, что она созидает, кого она кормит? Она сливается в вагину Великой Матери? Я также думал о том, что эти молодые люди, возможно, никого не произведут на свет, никого не воспитают, может быть ничего не создадут и не откроют. Но, правда, и в том, что они вряд ли станут убивать друг друга в мировых войнах, они не будут создавать дополнительного давления на народонаселение планеты, которая, скорее всего, в ближайшие десятилетия столкнется с нехваткой ресурсов и продовольствия. Вряд ли эти ребята создадут концлагеря, где в печах будут сжигать людей, движимые идеями расового превосходства. Израиль, Испания, Германия – страны, создающие условия для свободного выражения подобных страстей, потому что они прекрасно знают цену фашизму.
В своей книге «Тайный закон садоводства». Глубинная психология и психоанализ», юнгианец Грехем Джексон делает глубокое исследование положительных сторон гомосексуальной любви, и тому вкладу, которое вносит это психическое явление в развитие гуманизма и цивилизации [2]. Однако в природе полноты никогда не бывает только светлого или только темного. В немецком фильме «Свободное падение» («Freier Fall», реж. Стефан Лакант, 2013) главный герой полицейский влюбляется в своего коллегу и бросает молодую жену и ребенка. Когда он приходит ее навестить, то его встречает бывшая теща и требует, чтобы он ушел. Она говорит ему, что вы (т.е. гомосексуалисты) все разрушаете. Она имеет в виду семейные ценности, скрепы, традиционный мир. Страшно, когда прошлое уходит. Но будущее уже здесь, мы уже в нем живем, и оно может нас пугать. Но будущее встает перед нами как опыт отношения с инаковостью, и с Другим. Тень – это наш Другой, отношения с которым нам следует выстроить. Гомосексуальные отношения – это не только разрушение. В прошлом году на экраны вышло два отличных фильма, который стоит посмотреть: «Зови меня своим именем» (реж. Лука Гуаданьино) и «Божья земля» (реж. Фрэнсис Ли). В первом рассказывается о взрослении еврейского юноши, семья которого проживает в Италии, а во втором о любви двух молодых мужчин из разных культур сына фермера из Великобритании и, приехавшего на заработки, пастуха из Румынии. Гомосексуальные отношения часто помогают встретиться и получить опыт инаковости мужчинам и женщинам из разных культур, из разных поколений и общественных страт. ЛГБТ движение в разных странах помогает бороться за права человека, свободу совести и вероисповедания, способствует развитию толерантности и открытым отношениями между людьми, народами и государствами.
Вернемся к Ивану. Вы знаете, иногда лучше оставаться хорошим мальчиком. Да, это порождает некоторые ограничения, зато иногда спасает жизнь. В первое посещение того самого секретного мероприятия Иван погрузился в огонь своих сексуальных желаний, но так как он категорически отказался что-либо принимать из психоактивных веществ, то не смог потерять до конца голову: был осторожен, избирателен, предохранялся. Когда его пригласили второй раз, он уже был внутренне готов погрузиться в секреты химического секса (этот термин я поясню ниже), как вдруг случилось нечто, что буквально окатило его холодным душем. Прохаживаясь среди разгоряченных тел, находящихся в экстазе, он увлекся группой, которая, казалось, была «самой жаркой из всех». Когда он хотел было к ней присоединиться, то среди ее участников он узнал одного молодого мужчину, с которым некоторое время назад он пересекался, и знал, что тот был ВИЧ-положительным. По словам Ивана, его бросил в холодный пот еще и тот факт, что никто в этой группе не пользовался презервативами… Он почувствовал себя на краю пропасти, и отказался в нее падать. Побродив еще немного в этом Храме, он незаметно ретировался. Наружи, вдыхая холодный февральский воздух, он подумал про себя: «Боженьки, пронесло!»
«Молодой возлюбленный получает опыт сексуальной оргии и это своего рода оргазм Эго, в ходе которого оно растворяется, переходит в смерть. На этом уровне оргазм и смерть идут вместе, так же как оргазм и кастрация» [10]. Когда на сессии Иван рассказывал мне о своих приключениях, он проявил зрелое отношение к своим страстям, к своей Тени. Он вошел в свою Тень, осознал в ней свои ограничения, цену за экстаз и удовольствие, и сделал свой выбор. Проблема отношений с Тенью прекрасно показана в труде Э. Нойманна «Глубинная психология и Новая Этика». Нойманн пишет о «сознательном вхождение в Тень» или о «сознательной капитуляции» [11]. Можно сказать, что Иван получил опыт вхождения в Тень и легко отделался: месячная спидофобия, строгий пост и самое серьезное празднование Воскресения Христова. Опыт проживания calcinatio был важен для дальнейшей трансформации психики Ивана. Пепел уже не зажечь, и в этом смысле опыт проживания собственных страстей часто становится хорошей прививкой от саморазрушения.
3. Крючок Дьявола.
Следующий пример описывает случай, когда вхождение в «огонь страстей» состоялось, опасности осознаваемы, но Танатос все равно побеждает на определенный промежуток времени. Индивидуация — это не только сидение под деревом в позе лотоса. В реальности она часто приходит через серьезные испытания, ставя человека на край между жизнью и смертью.
В Российской Федерации свирепствует эпидемия ВИЧ. Сейчас в России, по разным подсчетам, от 800 тысяч до полутора миллиона ВИЧ-положительных людей. По оценке Минздрава, к 2020 году их число может увеличиться в 2,5 раза. Эпидемия ВИЧ в России вышла за пределы уязвимых групп (потребителей инъекционных наркотиков, секс-работников, гомосексуальных мужчин, малообеспеченных) и прирастает по 10 % в год.
Двадцатисемилетний Алексей пришел в терапию примерно за полтора года до того, как во время нашей работы он сообщил мне, что последний сделанный им анализ выявил у него ВИЧ. Красивый, высокий, умный парень с двумя высшими образованиями, москвич из приличной семьи. Строго говоря, ему нужен был кто-то, кто мог бы, не осуждая и с принятием, быть с ним в его жизненном странствии. В ретроспективе стало ясно, что он бессознательно пришел ко мне, чтобы вместе пережить то, что с ним произойдет. Его семья ничего не знала о сексуальных предпочтениях Алексея. Он говорил мне, что если отец узнает, то он лишит его наследства и просто выбросит из своей жизни. Мать и отец предпочитали видеть в нем только хорошего мальчика. Кроме того, Алексей пришел в терапию, разочарованный в любви. Его пятилетние отношения с ровесником закончились очень болезненно из-за вскрывшихся измен последнего. К моменту прихода в терапию он пустился во все тяжкие: постоянная смена сексуальных партнеров, групповой и химический секс. Здесь мне хотелось немного пояснить, что подразумевается под «химическим сексом».
Термин «химический секс» последнее время активно используется именно в ЛГБТ сообществе. В действительности, это явление существует очень давно, с тех пор как появился кокаин, амфетамины, МДМА (экстази). С 2008 года в сексуальных практиках стал активно использоваться также мефедрон. Используются, разумеется, и наркотики растительного происхождения. Но говоря собственно о «химическом сексе», подразумевают именно синтетические наркотики: психостимуляторы или эйфоретики. Так, например, амфетамины порождают настоящую энергетическую топку, позволяющую расширить возможности сексуальных действий: интенсивность, длительность, экстатический телесный эффект. Однако, эта группа самая токсичная, т.к. амфетамины приводят часто к психологической зависимости, а на фоне занятия сексом под этим наркотиком обычный секс теряет свою привлекательность. Эйфоретик МДМА (экстази) проделал примерно тот же путь, что и кокаин, который в свое время активно применялся и потреблялся З. Фрейдом. В начале 1980-х годов MDMA начинают применять в клинической практике более тысячи врачей — по оценкам, до его запрета в США в психотерапевтических целях было использовано около полумиллиона доз вещества. Ему также дали название «Адам», исходя из его «способности возвращать субъекта в состояние невинности, предшествовавшее возникновению чувства вины, стыда и собственной недооценки». Иными словами, это психоактивное вещество, в зависимости от дозы, дает целую гамму чувственных и эмоциональных переживаний, грубо говоря вызывая чувство влюбленности и эмпатию. В фильме «Сен-Лоран. Стиль – это Я» (реж. Бертран Бонелло, 2014) в главной роли которого снялся известный французский актер Гаспар Ульель, довольно мягко показаны, как гомосексуальные оргии, так и пристрастие короля моды к экстази.
Как известно, за потребление и хранение наркотиков в России предусмотрено уголовное наказание. Однако реальность такова, что обороты наркотиков в России колоссальные, а молодежь еще больше увлекается тем, что находится под запретом. Этим можно объяснить, почему на Западе с некоторых пор начался процесс декриминализации потребления психоактивных веществ. Однако в то время, как практически все Штаты США и Канады официально разрешили (или вскоре разрешат) продажу марихуаны, эти страны накрыла новая волна наркомании из-за свободного хождения сильнодействующих опиоидных препаратов типа фентанила. Биологическое воздействие фентанила неотличимо от того, которое вызывается героином, с тем исключением, что фентанил может быть в сотни раз сильнее. Фентанил чаще всего используется для внутривенного введения, но, как и героин, может быть выкурен или принят интраназально. Проблему опиоидной наркомании исследует в своей недавней статье, опубликованной в одном из самых известных итальянских журналов L’Espresso юнгианский аналитик Луиджи Зойя. В его статье под названием «Эпидемия, наркомания и смерть» ставится вопрос о границах «либерализации» наркотиков на примере абсолютно легальной врачебной практики, когда пациенту неконтролируемо выписываются препараты, которые фактически делают его наркоманом [12].
Алексей активно практиковал химический секс, который раскрепощал его, раздвигал границы возможностей его тела в плане чувственного выражения. Он не мог остановится, даже не смотря на глубокие «серотониновые ямы», в которые он попадал. «Серотониновой ямой» называют состояние депрессии, подавленности, апатии, которое появляются после того, как организм истратил свои запасы энергии, серотонина и дофамина (гормонов счастья и удовольствия). Мои «увещевания» о возможных последствиях и рисках вызывали лишь его улыбку. В этой связи, я спрашивал себя, и мы обсуждали это с супервизором, какую позицию я могу занять по отношению к его страстям? Следует ли мне говорить о том, чтобы он прекратил опасные практики, или наблюдать за происходящим сопереживая и показывая возможные негативные последствия? Важным было также нам обоим понимать, что происходит с ним. Почему он выбирает этот образ жизни? Что он ищет, а что отыгрывает? Если бы я, например, запретил ему приходить на сессии в периоды, когда он потребляет? Какой в этом прок? Он просто не будет приходить, оплачивая сессии. Тогда я превращусь в его отца, которому нужен только «хороший мальчик». С другой стороны, когда после бурных выходных он буквально «доползал» до меня в ужасно подавленном состоянии, сидя в этой своей «серотониновой» яме, на меня выливались жалобы, утроенный негативный перенос, отчаяние и желание умереть. Но мы оба знали и говорили об этом, что так может думать и ощущать себя любой, кто находится в «отходняке» после потребления наркотиков.
Однажды Алексей принес следующий сон:
Я иду по летнему полю. Повсюду разнотравье и цветы. Мне очень хорошо. Постепенно краски блекнут, и я выхожу к озеру. Я одет в легкие короткие шорты и майку. Вдруг я замечаю, что спиной ко мне почти на равных расстояниях друг от друга стоят рыбаки. Многие из них забросили удочки и ловят рыбу. Что-то в них не так, что-то меня в них отталкивает. Я понимаю, что они все одинаковые: высокие мужчины в черном и с черными цилиндрами на голове. В них чувствуется что-то дьявольское. Кажется они меня не замечают, и когда я уже собираюсь уйти от этого места, как случается нечто странное и отвратительное. Один из этих мужчин в черном, не поворачиваясь, забрасывает удочку в озеро. Внезапно каким-то немыслимым движением руки он бросает леску с крючком назад так, что крючок впивается мне в анус, и вызывает сильную боль. Я в ужасе, я пытаюсь рукой освободиться от крючка, но как будто крючок еще сильнее застревает в мягких тканях. Я вижу, как некто в черном начинает натягивать леску и тащить меня к озеру… Я просыпаюсь в поту, с тахикардией, с чувством животного страха.
Сон его изрядно напугал. Он стал говорить о том, что с ним происходит в терминах зависимости, и решил попробовать «завязать» с беспорядочной половой жизнью. По его словам, сами наркотики его не интересовали. Его страстью был секс, а они лишь усиливали ощущения. Но это было не так. Психологически он постоянно думал о сексе под веществами. В голове проносились яркие сцены, а мозг генерировал очень сильные сенсорные воспоминания, от которых он немедленно испытывал возбуждение, иногда неконтролируемую эрекцию.
Алексей, несомненно, представлял собой нарциссическую личность. В его самых сокровенных фантазиях, он рисовал себя «королем» секса, а все окружающие его партнеры служили лишь для удовлетворения его сексуальных аппетитов. В этом, несомненно, просматривалось его идентификация с матерью, которая под действием наркотиков активировала энергии Уроборической матери, ожидающей сексуального удовлетворения от безликих молодых богов. Он пользовался своей красотой и спортивным телосложением. Он слушал и слышал меня на столько, на сколько позволяла ему это его нарциссическая часть. Мы тяжело подходили к теме его потребности в саморазрушении. Для Алексея было важным осознать как ускользает от него бессознательная потребность в уничтожении его красивого тела (потому что его привлекательность постепенно превращалась в ношу), а потребность в потреблении МДМА компенсирует отсутствие эмпатии и любви со стороны матери. Его падение в наркотическую воронку скрывал отчаянный призыв о помощи. В последнюю сессию перед моим очередным отпуском он принес очень тревожный сон:
Я вижу маленького мальчика. Он сидит в песочнице и играет совсем один. На вид ему четыре года, может 5 лет. Я знаю, что это мальчик смертельно болен. Появляются несколько врачей в белых халатах. Они говорят, что его уже не спасти. И что ему нужно ввести смертельную дозу лекарств, чтобы он больше не мучался. Я вижу, как один из них подходит к этому мальчику со шприцом в руках. Мне очень его жалко, я смотрю на него, и понимаю во сне, что мы с этим мальчиком очень связаны, то ли он мой сын, то ли он мой младший братик. Мальчик ничего не подозревает и продолжает играть. Врач подходит к нему со спины и осторожно делает инъекцию ему в шею. Я плачу. Я знаю, что это конец…
Я хочу сказать, что этот сон выбил меня из колеи. Я почувствовал в контрпереносе гнев по отношению к своему клиенту, потому что в его изложении сна и в последующим изложении его отношения к этому сновидению было много обесценивания. Даже если не смотреть на него как на сон предостережение, в сознательной установке клиента не было чувств к этому мальчику, как к своей детской части (в отличие от бессознательной, что указывает на глубокую потребность в эмпатии и любви). Я решил попытаться связать этот сон с «крючком Дьявола», и обратить внимание на то, что врачи и мужчины в черном могут относиться к его нарциссическим защитам. Это его холодные, обладающие властью части, бесчувственные и решительные. Кроме того, что в снах прослеживалась полная наркотическо-сексуальная связка между крючком в анус и инъекцией в шею, оба сновидения указывали на некую смертельную опасность. Не говоря уже о том, что материнская часть клиента была представлена либо озером мертвых, куда черные рыбаки «затаскивают» души, либо одинокой игрой мальчика в песочнице. Алексей, категорически, отказывался принимать мои интерпретации. Казалось, что он побыстрее хотел отправить меня в отпуск. Я почувствовал бессилие. Моя интуиция подсказывала, что мы оба что-то пускаем на самотек.
После отпуска у Алексея наметилась положительная динамика. Мои тревоги по поводу сна исчезли. В процессе дальнейшей терапии Алексей сумел переключиться с секса на внешнюю деятельность. Алексей стал еще более открытым в терапии и честным с самим собой. Он делился своими фантазиями о суициде, за которыми скрывалась борьба за личностный выбор в сторону жизни или смерти. Однажды он рассказал об опыте, с которым не был готов поделиться со мной в начале нашей работы. Мне кажется, что этим рассказом он хотел показать, насколько близко он стоял на краю пропасти. В одной из компаний, практикующей химический секс под мефедроном, ему предложили принять его не внутринозально, а внутривенно, как это делали другие. Он отказался, но просидел всю ночь с этой компанией, наблюдая за их оргией. Он сказал мне, что в тот момент он точно знал, что если он уступит своим желаниям, это станет началом конца.
Время шло. Алексей открыл с друзьями пару успешных небольших бизнесов. Увлекся психологией. И даже решил посетить несколько открытых групп по «12-ти шагам». После чего лишний раз убедил себя, что никакой он не наркоман, и что он далек от всех «этих несчастных, потерянных личностей». Он стал пытаться вернуться к долговременным отношениям, но стал скептически относиться к этой идее, после пары тройки «обыкновенных» сексуальных контактов. Следующим этапом стало то, что он записался в группу по йоге, и решил вернуться к своим прежним увлечениям в спорте и восточной медитации. Во время всей этой благостной нормализации Алексей сдал плановый тест на ВИЧ, который оказался положительным. После этого Алексей и я вместе с ним погрузились в Ад его переживаний по поводу своего ВИЧ статуса. Он нашел в себе силы вспомнить, когда он мог заразиться и от кого. После этого стало ясно, что сон с инъекцией не был предостережением. Психика показывала то, что уже случилось. На тот момент, Алексей уже был инфицирован. В рамках этой статьи невозможно рассказать о всех тех кругах ада, которые нам вместе пришлось пройти. Начиная от стремительного ухудшения его здоровья, походов по врачам, депрессии, до начала ретровирусной терапии, включая долгий подбор правильной комбинации препаратов, тяжелые побочные эффекты. Несколько раз он срывался в потребление наркотиков и в участие в групповом сексе. Кроме того, мы прошли недолгий путь психотропного сопровождения аналитической терапии. Я очень благодарен своим коллегам-психиатрам, которые не раз помогали мне с медикаментозной поддержкой в этом случае и в терапии с другими клиентами. В нашей работе, иногда мы вынуждены отступать перед болью и страданием человека, чтобы облегчить их. Надо отметить, что в работе с Алексеем мне очень помог предыдущий успешный опыт работы с клиентами с ВИЧ-положительным статусом.
Пути к его семье были отрезаны. Если вы не можете принять сына гея, то как вы можете принять его ВИЧ-статус? Несомненно, Алексей столкнулся с хаосом в своей жизни. Он столкнулся с отчаянием и высокой платой за огонь страстей. Но его душа все больше стала проявлять признаки саламандры, этого алхимического существа, которое в пламени огня становится только сильнее.
4. По ту сторону смерти.
Я вспоминаю своего первого клиента с ВИЧ положительным статусом, который не в столь интенсивном режиме, как Алексей, но тоже периодически прибегал к «химическому сексу». Даже после успешной ретровирусной терапии, он снова и снова возвращался к теме смерти. Одним из его увлечений на длительное время стал просмотр аккаунта в Instagram (the aidsmemorial), где показаны фотографии и рассказывается о жизни и смерти умерших от СПИДа геев и бисексуалов в США в основном в начале эпидемии, а одним из любимых для него стал фильм «Обыкновенное сердце» (реж. Райан Мёрфи, 2014), посвященный этой теме. Он мог часами просиживать за просмотром ЛГБТ мемориала в Instagram. Он вглядывался в фото уже умерших парней, когда они были молоды, здоровы и счастливы, а потом вчитывался в историю их ухода. Через этот ритуал, как мне кажется, он хотел, с одной стороны, примириться с реальностью смерти, а с другой, соединиться с той своей частью, которая осталась в прошлом навсегда. Будучи молодым тридцатилетним мужчиной, он признавался, что порой чувствовал себя сорокалетним. Касалось, что через опыт отношений с ВИЧ какая-то большая его часть уже была переправлена Хароном по ту сторону Стикса.
Несмотря на то, что ВИЧ инфекция в настоящее время купируется, и смертность резко упала, ВИЧ статус все еще несет на себе печать смерти. Молодые ребята и девушки оказываются на краю пропасти, и в их психическую реальность проникает смерть. Постепенно в таком молодом возрасте становится нормальным говорить на сессиях о смерти и ее реальности. В сущности, здесь речь идет о столкновении с реальностью как таковой. Если все это помножить на разнообразный опыт с психоактивными веществами, который включает в себя также психоделики растительного или синтетического происхождения, то речь идет о молниеносном ускорении индивидуационных процессов у таких клиентов. Как тут не вспомнить астрологов, которые утверждают, что эпоха Водолея — представлена не столько стихией воздуха, сколько, прежде всего, молнией, т.е. электричеством, одним из агентов мгновенной передачи информации и энергии, эквивалентом которого является то, что Мария Луиза фон Франц называла “психической интенсивностью” [5]. Масштаб и интенсивность событий, переживаний и психического материала в работе с такими клиентами многократно увеличивается, и если сам терапевт будет не в состоянии успевать за всеми этими стремительными изменениями, не в состоянии оценить степень и скорость погружения в Тень, то он рискует либо чрезмерно драматизировать происходящее, либо попадать в роль той самой черепахи, которая долго собирается на улицу, одеваясь к летнему дождю, а обнаруживает себя посреди снегопада. Кроме того, мы больше не можем избегать столкновения с темой рекриационных наркотиков, потребляемых нашими клиентами. За скобками этой статьи остались вопросы ускорения индивидуации в связи с употреблением психоделиков. В любом случае, мне кажется важной составляющей эффективности в современной аналитической терапии является вовлеченность терапевта в современную реальность, как внешнюю (политические и социальные процессы), так и внутреннюю (процессы в коллективном и культурном бессознательном). Такой опыт может помочь создать необходимый контейнер не только для процессов calcinatio в терапии клиентов, переживающих огонь страстей, но и в целом в работе с клиентами в новой эпохе.
(Москва, август 2018 г.)
- Волински С., «Дао Хаоса. Сущность и энеаграммы», Москва, Старклайт, 2007, стр. 6-7.
- Джексон Г., «Тайный закон садоводства. Глубинная психология и психоанализ», Москва, Добросвет, 2014.
- Мистраль Г., «Огонь», (рассказ, перевод Э. Брагинской), стр. 70-72 // сборник «Рассказы магов», СПб, Азбука, 2002
- фон Франц, М.-Л., «Психе и материя», Москва, Клуб Касталия, 2013, стр. 110-112
- фон Франц, М.-Л., «Психе и материя», Москва, Клуб Касталия, 2013, стр. 147
- фон Франц, М.-Л., «Миф Юнга для современного человека», Москва, Клуб Касталия, 2014, стр. 5
- Эдингер Э., «Анатомия души», Москва, Клуб Касталия, 2011, стр. 47
- Юнг К.Г., «Эон. Исследования о символике самости», Москва, Академический проект, 2009
- Юнг К.Г., «Красная Книга», Москва, Клуб Касталия, 2013, стр. 223
- Neumann E., “The Origin and History of Consciousness”, Princeton University Press, 1995, p. 60 (перевод автора)
- Neumann E., “Depth Psychology And A New Ethic”, Boston, Shambala, 1990 (перевод автора), p. 143
- Zoja L., “Epidemics, Drug Addiction, Deaths” // L’Espresso, June 2018. (English translation by Henry Martin).